3. Психоанализ: СОЗДАНИЕ ИСТОРИЙ. Антонино ФЕРРО Хотите побывать в шкуре психоаналитика? Можно попробовать — путём чтения этой книги, выпущенной издательством "Класс" в 2007 году. Она предназначена, прежде всего, для специалистов: тех, кто сам занимается психоаналитической практикой или готовится к ней. Но и для "непосвященных", в том числе и для тех, кто не проходил и даже не предполагает проходить психоанализ, книга представляет интерес — как введение в совершенно особый мир, в котором живут, думают и действуют современные психоаналитики. К тому же здесь вы найдёте не только "теории", но — главное! — реальные психоаналитические ИСТОРИИ, о чём и гласит заголовок. А хорошо рассказанная история — это всегда интересно. Начать лучше по порядку, с предисловия. Анна Казанская (автор предисловия и один из двух переводчиков книги Ферро) со знанием дела и бережно подготовит вас к восприятию первой главы "Критерии восприимчивости к анализу и окончания анализа", иначе вы сразу же попадёте в лапы ТЕОРИИ АНАЛИТИЧЕСКОГО ПОЛЯ с непроизвольным желанием немедленно отбросить эту всю эту "теорию" вместе с книгой в сторону (порыв особенно силён у представителей естественнонаучной прослойки, к которой и я отношусь), прочитав во первых строках такое: "Из работ последнего мне бы хотелось процитировать удачное определение аналитического поля (1986) как "функции, значение которой зависит от её положения в пространстве-времени, системе с бесконечным количеством степеней свободы в результате бесчисленных видоизменений поля в каждой конкретной точке пространства и времени". Для описания и уточнения отсылаю к другому источнику (… …)" (с.14). Но если вы это проглотили, дальше пойдёт не легче. Дальше вас встретят АЛЬФА-функция и БЕТТА-функция, причём сдвоенные: "На аналитическом сеансе сталкиваются две АЛЬФА-функции: рассказ пациента (анекдоты, факты, воспоминания) — испытание для АЛЬФА-функция аналитика, которая будет вовлечена в процесс альфабетизаци/семантизации коммуникации пациента". Теперь быстро вдохните, медленно выдохните и читайте дальше: "На аналитическом поле наиболее сложную работу можно выразить с помощью метафоры двух мельниц: — одной — ветряной (для слов), а второй — водяной (для проективных идентификаций). В эти мельницы мы помещаем большие мешки с зерном (БЕТТА-элементы) на помол, там они сначала превращаются в муку(АЛЬФА-элементы), а затем замешиваются в тесто и запекаются (сновидческое мышление наяву)" (с.15). И тут начинаешь понимать, в чём отличие психоаналитической "науки" от общепринятой, которая действует точными определениями, а метафоры допускает только в приватном порядке на уровне зарождения модели, когда точные формулировки ещё не сформированы и сама теория/модель не вынесена на широкое обсуждение путём публикации. Но вот эта "теория аналитического поля", введённая Уилфредом Бионом (Bion) ещё в середине прошлого века, считается вполне разработанной и широко используется аналитиками данной школы. Спрашивается, почему? Потому что в психоанализе имеют дело не с неживыми объектами, а с мыслящими субъектами, причём в особых условиях взаимодействия двух психик — аналитика и анализируемого. Взаимодействие, как известно из физики, осуществляется посредством поля. Так что термин "аналитическое поле" вполне правомерен, хотя и вряд ли это поле фиксируется и измеряется обычными способом, посредством приборов. Сам аналитик является таким прибором, то есть, улавливает "сигналы поля" (по Ферро-Биону) и в соответствии с этими сигналами действует в рамках чрезвычайно сложной системы, поистине "с бесконечным количеством степеней свободы". Из массы приходящих сигналов аналитик должен непрерывно вычленять существенные (на данный момент) и отсылать в ответ такие, которые принесут пациенту пользу, а не вред. В результате происходит непрерывное создание единой "истории" — процесс, в котором на равных, но с разными функциями, участвуют и аналитик, и пациент . Для того, чтобы процесс шел непрерывно и в определённом направлении, аналитик должен стратегически опираться на какую-то мысленную структуру, на ту или иную модель (характеристика текущего состояния пациента в его связи с прошлым и будущим) в рамках общего подхода, называемого "теорией". Аналитик выбирает такую теорию, которая отвечает его личным склонностям, на основе которой он добивается лучших результатов. Вот и весь критерий "научности". Для картины нужен холст, для вышивки — тканная основа. Предлагаемая Бионом основа подходит многим аналитикам — поэтому она и пользуется среди них заслуженной известностью и популярностью. Итак, можно просто наслаждаться рассказанными историями пациентов в форме диалогов "аналитик-пациент" (а такое чтение нравится многим), но можно и посмотреть на эти истории сквозь призму стратегического выбора аналитика, не упуская сопутствующих теоретических пояснений/интерпретаций автора. Существенно, что интерпретации и их характер могут меняться со временем, от пациента к пациенту; они и должны меняться, если сам аналитик развивается в рамках своей собственной "истории". Очень притягательный аспект книги — открытость автора, который описывает свой клинический опыт с этой точки зрения. Например (с.36-38): "Пациент: Хватит чушь пороть, я убью всю мою семью, а потом и Вас, всех укокошу, а сейчас Вам морду разобью. Аналитик: Мне придётся попросить Вас уйти. Пациент: (Наносит страшный удар кулаком по столу, готов броситься на меня. Я уже чувствую себя расквашенным, превращённым в месиво, мне страшно, я задыхаюсь, весь дрожу внутри, но остаюсь неподвижным и внешне бесстрастным.) Убью Вас, потому что неправильно меня лечите, всех убью, машину Вашу покорёжу; судьба Ваша решена: я Вас убью сейчас, или через две недели, или через месяц. Вам остаётся одно — заняться мною, чтобы мне стало хорошо, — или я Вас убью. Аналитик: Мне кажется, Вы расстроены и очень злитесь, очень боитесь, может быть, ещё и взбудоражены визитом к доктору С. и ещё тем, что Ваша тётя должна платить за консультацию со мной. Пациент: Тётя мне сказала открытым текстом, что Вы самозванец, что Вы со мной встречаетесь, чтобы деньги с меня тянуть, что вы к моим комплексам прибавляете свои. Я знаю, что Вы меня видеть больше не захотите, но для Вас всё кончено, я Вас убью". Если Вас интересует, как аналитик выпутывается из этого неприятного (и опасного) положения — читайте на с.37 продолжение. Здесь я приведу лишь концовку этой "истории" с комментарием аналитика: "Пациент: Верно, проблема не здесь, а дома. (Плачет.) Кто может в моём городе мне помочь? Доктор X? Доктор Y? Доктор Z? Аналитик: Я думаю, не то ли Вас расстроило, что Вы совершили прыжок. Вы ждали от анализа возможности считать себя жертвой матери, отца, братьев и сестёр, Вы ждали компенсации, а приходится подписывать счета под свою ответственность и работать на тракторе, и платить мне, как Ваша тётя мне заплатила, тогда как до этого все лечили Вас даром. Боитесь, что спасательная сеть, которую мы предусмотрели на леть, недостаточно надёжна. Пациент: Нет надежды. (Плачет.) Вы цедите жаждущему воду по каплям. Этот сеанс можно было бы использовать для обсуждения критериев анализируемости с учётом пределов выносливости, которые определяет для себя аналитик. Я уже не стремился обнаружить бессознательную фантазию, но пытался с переменным успехом "оседлать взаимоотношения" и следовать за пациентом, как можно полнее их интерпретируя…. … эту цель я преследовал не всегда адекватно в силу неопытности (особенно с таким тяжёлым пациентом), жёстко защищаясь вместо того, чтобы сразу подхватить выраженное уже с самого начала отчаяние пациента при мысли об одиночестве и "голодной смерти". Обратим также внимание на то, что слишком активный и недостаточно рецептивный стиль возбуждает негативный перенос и усиливает психотическую тревогу". Другой пример относится к более позднему/зрелому периоду аналитика. История озаглавлена "Сон, которого не было" (с.115). Ферро описывает еще один тяжелый случай — и не потому, что пациент агрессивен, а потому что пациентка Э. вообще "никакая", интерпретации не работают, анализ не приносит никакого результата. Мне непонятно, зачем вообще вовлекаться в такое затратное (по времени и по деньгам) предприятие, почему не закончить анализ как неэффективный? Но они продолжают, и в один прекрасный момент Э. рассказывает такой сон в стиле вестерна. Она видит себя сркди других поселенцев, она прячется в хижине, спасаясь от нападающих индейцев. А потом второй сон: она подходит к зеркалу и видит себя, но отражение проступает еле-еле, смутно. Ну и где тут пропавший сон? Отвечает аналитик: "Я чувствую, что сны соответствуют моим ощущениям от анализа, и иду на хитрость: [я говорю пациентке, что] первый сон намекает на ситуацию, а второй — на неясную ситуацию со скудными отсылками, мне кажется, что здесь не хватает третьего сна — с атмосферой доброжелательности и близости. Если бы подруга спросила её: "Что такое анализ?" — она бы ответила: "«Это место, где нужно защищаться, где нет ясности, где тебе показывают твой едва различимый образ, и, конечно, это место, где нет ни близости, ни тепла". Как странно, — отвечает пациентка, — я вдруг вспомнила своего отца. Он часто ездил за границу, и мне больше всего нравилось, что он всегда думал обо мне в поездке. Он никогда не покупал мне игрушки в Италии, ведь это было слишком просто, но каждый раз, возвращаясь из-за границы, привозил мне что-нибудь, чего у нас нет. Таким образом, он давал мне понять, что он думал обо мне, когда мы были в разлуке". Далее "история" обрывается, и следует комментарий аналитика, который заканчивается цитатой из Биона: "… Следовательно, сопротивление интерпретации является сопротивлением изменениям К-->О…" (с.116). Значит, теория здесь уместна, поскольку помогает в практической работе Ферро. Поэтому в заключение вернусь к началу моего краткого обзора книги, а именно, к смыслу аналитической модели и/или теории. Предоставляю слово самому автору: "На мой взгляд, важнее всего то, каким образом психика аналитика совместно с психикой пациента функционировала в аналитическом поле, и каким трансформациям (БЕТТА==>АЛЬФА) это способствовало. Теории используемой аналитиком "интерпретативной культуры" можно оставить в стороне. То, что психика аналитика вмещает и трансформирует в настоящем времени тревогу пациента, имеет фундаментальное значение, и практически неважно, насколько хорошо теория аналитика может это объяснить. Важно, что в действительности делает аналитик с точки зрения микротрансформаций на сеансе, а не то, что он полагает, что делает и какой диалект он думает, что использует" (с.26). Выделение (здесь — подчёркивание) сделано не мной, а самим автором. Если вы заинтересовались книгой Ферро — как "историями", так и их интерпретацией — желаю приятного и полезного чтения оригинала!       Copyright © 2003-2024 Андрей Геннадьевич БАБИН и Елена Александровна ЧЕЧЕТКИНА. Все права зарезервированы.