Психотерапевт Андрей Геннадьевич Бабин  
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
На сайт психотерапевта Андрея Геннадьевича БабинаЦЕНТР ДОКТОРА БАБИНА
Какую психологическую помощь мы можем оказать?ДАВАЙТЕ ЗНАКОМИТЬСЯ
Анкета. Резюме. Профессиональная подготовка. Публикации.ВИРТУАЛЬНЫЙ КАБИНЕТ
Жизненные истории тех, кто обращается к нам за помощью

 

Стэнли МИЛГРЭМ. Подчинение авторитету

Стэнли МИЛГРЭМ

ПОДЧИНЕНИЕ АВТОРИТЕТУ
Научный взгляд на власть и мораль


Москва, Альпина нон-фикшн, 2022.

Эксперимент Милгрэма не входит в число "ужасных психологических экспериментов", описанных в одноимённой книге Анастасии Шавыриной. На мой взгляд, это упущение, потому что эксперимент Милгрэма действительно ужасный — он вскрывает социальную природу зла ни в меньшей степени, чем знаменитый "тюремный эксперимент" Зимбардо. Даже в большей степени, потому что броская оболочка тюрьмы, из которой не вырваться, здесь заменена цивильными условиями научной лаборатории, где ничто, казалось бы, не мешает человеку отказаться участвовать во всём происходящем, когда оно, это происходящее, выходит за рамки обычной морали. Однако рамки созданной ситуации неожиданно оказываются столь жёсткими, что человек за какой-то час превращается в настоящего монстра. В книге автора эксперимента, Стэнли Милгрэма, не только блестяще описано, как это происходит, но и даётся убедительная интерпретация невероятного превращения. А поскольку такое превращение в той или иной степени уже происходило с каждым из нас, и/или может случиться в дальнейшем, я очень рекомендую вам вдумчиво ознакомиться с книгой Милгрэма — чтобы не попасть в ловушку автоматического подчинения недостойному авторитету. Чтобы не "«потерять себя", превратившись в бездумный автомат, когда после окончания периода "затмения" вы будете гадать, что же такое с вами приключилось. Эта книга поможет вам осознать — что и, будем надеяться, избежать рецидива. Помимо практической пользы вы сможете получите эстетическое и интеллектуальное удовольствие от самого чтения: книга великолепна! А пока 12 традиционных капель для аппетита.

1 (c.22)

Подчинение — один из базовых элементов в структуре социальной жизни. Определённые системы власти — непреложное требование всех человеческих взаимодействий: лишь человек живущий в изоляции может себе позволить не реагировать (через покорность или непокорность) на приказы других людей. Для нашего времени подчинение как одна из детерминант поведения особенно актуально. Вспомним, что между 1933 и 1945 годами миллионы невинных людей систематически истреблялись по приказу. Газовые камеры, охрана концлагерей, ежедневные квоты на смерти — весь этот механизм действовал слаженно, как завод или фабрика. Пусть эта бесчеловечная политика зародилась в уме одного человека, однако лишь подчинение огромного числа людей позволило реализовать её в столь широком масштабе.

2 (c.28)

Таков главный урок нашего исследования: самые обычные люди, просто делающие своё дело и не имеющие никаких враждебных намерений, способны стать орудием страшной разрушительной силы. Более того, даже когда губительный эффект их поступков становится предельно ясен, но их просят продолжать действия, несовместимые с базовыми принципами морали, почти никто не находит в себе ресурсов, необходимых для противостояния авторитету. Здесь играют роль многообразные запреты на непослушание, и человек благополучно сохраняет статус-кво.

3 (c.53)

В данной ситуации испытуемый должен разрешить конфликт между двумя взаимоисключающими требованиями. Он может следовать инструкциям экспериментатора и воздействовать на "ученика" всё более сильными электрическими разрядами, или отказаться, вняв мольбам жертвы. Авторитет экспериментатора проявляется не в вакууме, а в условиях всё более отчаянных протестов человека, подвергающегося наказанию.
Лабораторная обстановка даёт возможность изучить реакции испытуемого на главный конфликт эксперимента. Повторюсь, это конфликт между требованием экспериментатора (продолжить электрические удары) и всё более настойчивыми требованиями "ученика" (прекратить эксперимент). Ключевой момент исследования состоит в том, чтобы последовательно менять факторы, предположительно влияющие на степень повинуемости, и тем самым выяснить, при каких условиях наиболее вероятно подчинение авторитету, а при каких превалирует непослушание.

4 (c.79)

В эксперименте нам важно выяснить о каждом человеке одно: подчинился он или нет. Однако глупо смотреть на испытуемого только под этим углом зрения. Ведь он приносит с собой в лабораторию целую гамму эмоций, подходов и индивидуальных стилей. Более того, участники эксперимента — люди настолько разные по складу и темпераменту, что наличие закономерностей выглядит едва ли не чудом. Допустим, один — немногословный каменщик, который робеет перед учёным. А за ним идёт самоуверенный бизнесмен, дымящий сигарой в лицо экспериментатору, чтобы подчеркнуть свою силу.

5 (c.93)

Когда интервьюер [после эксперимента — ЕЧ] задаёт обычный вопрос о напряжённости, мистер Браверман [дошёл до конца, до 450В — ЕЧ] упоминает о своём смехе. "У меня была какая-то странная реакция. Не знаю, наблюдали вы за мной или нет, но мне хотелось хихикать. Я пытался подавить смех. А ведь обычно я совсем другой. Но так я реагировал на совершенно немыслимую ситуацию; на ситуацию, в которой мне приходилось причинять боль другому человеку. И в которой я был абсолютно беспомощен, не мог ничего изменить и даже не пытался помочь. Это меня доставало".
Через год после эксперимента он утверждает в анкете, что определённо вынес для себя много полезного из своего участия в нём. И добавляет: "Меня ужаснула собственная податливость и подчиняемость центральной идее: что продолжать отстаивать ценности эксперимента с памятью можно только за счёт попрания других ценностей. Словом, даже поняв это, нельзя причинять боль беспомощному человеку, который ничего худого вам не сделал. Как сказала моя жена: "Можешь называть себя Эйхманом". [Эйхман по Милгрэму "заурядный бюрократ, который сидел за столом и работал" (c.28); осуждён Нюрнбергским трибуналом — ЕЧ] Надеюсь в будущем, если возникнет конфликт ценностей, я поведу себя достойнее".

6 (c.125-127)

ИСПЫТУЕМЫЙ: Да может он там вообще умер! (Показывает в сторону комнаты с "электрическим стулом".) В смысле, сэр, он же говорил, что не переносит электрических ударов. Не хочу быть грубым, но думаю, вам следует посмотреть на него. Всё, что нужно сделать, это посмотреть на него. Всё, что вам нужно сделать, это заглянуть за дверь. Я не получаю ответа и не слышу даже шума. Сэр, с этим человеком могло что-то случиться.
ЭКСПЕРМЕНТАТОР: Мы должны продолжать. Продолжайте, пожалуйста.
ИСПЫТУЕМЫЙ: Что продолжать? Давать 450 вольт?
ЭКСПЕРМЕНТАТОР: Правильно, продолжайте. Следующее слово — "белый".
ИСПЫТУЕМЫЙ (теперь в бешеном темпе): "Белый — дым, конь, камень, дом". Ответ, пожалуйста. Ответ — "конь". 450 вольт. ((cite>Наносит удар током.) Следующее слово. "Сумка — краска, музыка, клоун, девочка". Ответ — "краска". 450 вольт. (Наносит удар током.) Следующее слово. "Короткое – предложение – кино…"
ЭКСПЕРМЕНТАТОР: Простите меня, "учитель". Нам придётся остановить эксперимент.
… …
Возражения испытуемого выглядят уж слишком слабыми и не соответствующими тому, что происходит. Он думает, что убивает человека, а изъясняется так, словно присутствует на чаепитии.

7 (c.142-143)

Через несколько месяцев после эксперимента мистер Гино принял участие в коллективном обсуждении. Задним числом он назвал эксперимент "потрясающим". "Мне было ужасно интересно… В тот день я пошёл на вечеринку. И знаете, у меня есть пара родственниц, которые работают медсёстрами. И им тоже было ужасно интересно… В общем, я вам скажу, такие вещи на всю жизнь запоминаются".
Таким образом, прошли месяцы, а у него даже мысли не шевельнулось, что стоило ослушаться приказа и отказаться от дальнейшего нанесения ударов.
"…У меня оставалось ещё восемь уровней, и он ["ученик"] впал в истерику, чуть ли не полицию хотел вызывать, и всякое такое. Мне пришлось трижды звонить профессору [один из вариантов эксперимента, когда экспериментатор, дав инструкции, удаляется, оставив "учителю" телефон для связи — ЕЧ]. И в третий раз он сказал: "Продолжайте". Поэтому я дал очередной разряд. А потом уже не было слышно ответов, даже хныканья. Я сказал: "Ничего себе, он же помер. Да мы его прикончим!» И так я продолжал до 450 вольт."
… …
Его спрашивают, беспокоил ли его сам факт нанесения ударов током. Он отвечает: "Нет… Я подумал: это же эксперимент. Университету виднее, и если они считают, что всё в порядке, я тоже думаю, что всё в порядке. Буду исполнять всё, что скажут…"

8 (c.202)

Этот анализ важен по одной-единственной причине: он помогает нам понять, какие изменения происходят, когда независимая единица становится частью системы. Такая трансформация абсолютно соответствует центральной дилемме нашего эксперимента: как получается, что достойный и вежливый человек начинает жестоко вести себя по отношению к другому в ходе эксперимента? А дело в том, что совесть, которая регулирует импульсивные агрессивные действия, вынужденно убывает в момент включения в иерархическую структуру.

9 (c.221)

Возьмём человека, который в обычной жизни добр и мягок. Даже в минуты гнева он не способен ударить обидчика. Мысль о необходимости отшлёпать непослушного ребёнка ему неприятна; у него просто рука не поднимается, и он отказывается. Но когда его призывают на военную службу и приказывают бомбить людей, он выполняет приказ. Ведь это действие проистекает не из его собственной системы мотивации, а значит, не контролируется сдерживающими внутренними психологическими механизмами. Взрослея, нормальный человек научается обуздывать проявления агрессивных импульсов. Однако наша культура почти не прививает внутренний контроль над теми действиями, которые имеют своё происхождение в авторитете. По этой причине последний представляет значительно бОльшую опасность для человеческого выживания.

10 (c.263)

Меня неизменно поражает, что когда я читаю в колледжах лекции о нашем эксперименте, молодые люди снова и снова возмущаются поведением участников — дескать, как можно так себя вести. Но через несколько месяцев эти же самые юноши, попав в армию, без зазрения совести делают вещи, в сравнении с которыми наше «обучение» с электрошоком меркнет. И в этом отношении они не лучше и не хуже людей любой эпохи, которые полностью доверились авторитету и стали пешками в его деструктивных замыслах.

11 (c.273-274)

Читая свидетельства о расправе в Сонгми, протоколы допроса Эйхмана или материалы суда над лейтенантом Генри Вирцем (комендантом Андерсонвилля), можно заметить следующие повторяющиеся темы.
Люди выполняют свою работу и исходят скорее из административных, чем из нравственных, соображений.
Более того, для этих людей убийство как исполнение долга — одно, а личные эмоции — совсем другое. Свои отношения с моралью они измеряют степенью, в которой все их действия подчиняются приказам сверху.
Такие индивидуальные ценности как верность, долг и дисциплина, вытекают из технических потребностей бюрократии. Индивид воспринимает их как глубоко личные нравственные императивы, но на организационном уровне это лишь технические условия для защиты системы.
… …

12 (c.301)

Как бы то ни было, ошибочно полагать, что неподчинение соотносится с какой-либо одной чертой характера, или что подчиняются только плохие люди, а хорошие не подчиняются. Ситуация многогранна и взаимодействует со столь разными сторонами личности, что сложно делать какие-то обобщения, более того, характер испытуемого, по-видимому, не так сильно влияет на его поведение в ходе эксперимента, как думают большинство читателей. Ибо современная социальная психология даёт нам важный урок: зачастую поступки человека определяются не столько тем, что он собой представляет, сколько тем, в какую ситуацию попал.

Вернуться в СПИСОК КНИГ

 

В Виртуальный Кабинет В начало статьи
 

 

Copyright © 2003-2024 Андрей Геннадьевич БАБИН и Елена Александровна ЧЕЧЕТКИНА.
Все права зарезервированы.

 

Rambler's Top100